Очередное «доброе утро», друзья!
Новое утро подтверждает старую истину: когда мы полагаем, что хуже некуда, всегда выясняется – есть еще огромный, невероятный простор для творчества.
Вчера Fitch «порадовал» нас тем, что рейтинг страны скатился на уровень чуть выше Никарагуа, но чуть ниже, чем у Аргентины. Мы почувствовали, что… впрочем, это уже вообще не важно, что мы тогда почувствовали.
Агентство S&P не заставило себя долго ждать. Что вполне логично. S&P понизило долгосрочный суверенный кредитный рейтинг России в иностранной валюте с «ВВ+» до «CCC-» и долгосрочный рейтинг в национальной валюте — с «ВВВ-» до «CCC-». Если перевести на русский – аналитики S&P ожидают дефолта РФ. Вслед за S&P российские рейтинги соответствующим образом понизило и Moody’s.
Все агентства среди наиболее важных моментов отмечают одно: существенно выросшие риски невыплат по внешнему долгу из-за взаимных санкций. Есть еще один фактор, которые агентства также не могут не учитывать – а есть ли у России желание в текущих условиях вообще обслуживать свои обязательства перед «западными партнерами»?
Рейтинг прочих краткосрочных обязательств в национальной валюте понижен с P-3 до Not Prime. Еще одной причиной того, что страна оказалась в таком положении, в Moody’s считают жесткие санкции, а также слабость «институциональной мощи» России. Это то, о чем мы постоянно говорим.
Когда меня еще 2 недели назад спрашивали о том, возможен ли дефолт в РФ, я лишь крутил у виска. Страна с профицитным бюджетом (с большим запасом), положительным сальдо торгового и платежного балансов, страна с такими колоссальными резервами валюты.
Наконец, все это при невероятно комфортных для страны уровнях цен на абсолютно все, что страна продает – начиная от нефти и заканчивая пшеницей. Я думаю, этот кейс войдет в мировые учебники.
Вот только как назвать этот невероятный экзерсис?
В марте РФ должна погасить суверенные бонды на сумму более $700 млн. И пока складывается ощущение, что резервов на данном этапе должно хватить. Но как будет в реальности? Еще держим в уме тезис про «желание платить сегодня по обязательствам». Подождем 16 марта, когда должны быть выплачены купоны по облигациям. Правда, есть нюанс – в них встроен 30-дневный «льготный период», который отодвинет любой формальный момент дефолта до 15 апреля.
На этом закончу долгое профессиональное вступление.
Как все вышеперечисленное влияет на жизнь конкретного человека? Тут все достаточно просто. Если у страны есть инвестиционный рейтинг, то она может занимать на международных рынках сравнительно недорого. Это приводит к тому, что дешевая ликвидность перетекает на рынки и обеспечивает комфортный уровень доходностей по кредитам для бизнеса и населения. И всем хорошо.
Как мы все понимаем, сейчас слово «хорошо» в данном контексте от нас довольно далеко. Тем не менее, разрешите мне закончить на мажорной ноте. От миноров и непрекращающегося потока негативных новостей (практически в режиме ежеминутности) все сегодня уже устали. Хотя у некоторых появляется некая «скорлупа» – восприятие таких новостей уже не вызывает такого страха и ужаса, как было первоначально. Такова человеческая природа…
Понижение рейтингов предполагает долгосрочное пребывание РФ в текущем состоянии – конфликт на Украине, чудовищные санкции, не менее жесткие ответные меры и т.д. Если страна будет находиться под таким давление ДОЛГО – будет очень трудно. Насколько долго? Точно сказать невероятно сложно, но, полагаю, речь идет о нескольких месяцах.
Вместе с тем, раздаются голоса некоторых западных политиков о том, что санкции будут сняты, когда на Украине начнется деэскалация.
Это вселяет осторожный оптимизм. Давайте попробуем нарисовать такой сценарий: очередной раунд (пятый? седьмой?) переговоров РФ-Украина, наконец, принесет нужный результат, горячая фаза конфликта завершится, начнется деэскалация.
В теории, после этого могут начать отменять самые жесткие санкции (например, заморозка активов ЦБ), соответственно, международные агентства снова начнут пересматривать рейтинги.
Насколько вероятен такой сценарий? Мы с вами не знаем, потому что это – геополитика, и находится вне периметра наших познаний. Остается ждать, надеяться на скорейшее завершение конфликта, и, естественно, думать, анализировать, находить нетривиальные идеи о том, как жить дальше.
Я уверен – у нас с вами это обязательно получится.