Пару слов о том, что волнует сегодня всех.
Договорятся/не договорятся в итоге?
Вырастет цена на нефть или не вырастет?
Что же будет с рублем и с нами?
Начну с последнего вопроса.
Ничего с нами не будет: посидим еще 2-3 недели на карантине, озвереем от этого окончательно и, как только ограничения начнут потихоньку снимать, побежим спасать свои бизнесы, делать отложенные на «после войны» дела. Будем вертеться как белки в колесе и пытаться за 5 минут решить то, что не могли решить в течение карантина.
Суды будут завалены разными исками. Споры арендаторов и арендодателей будут идти ещё не один месяц. Будет более чем не скучно.
О нефти и всем том, что вокруг.
Давайте для начала (без политических разборок на тему кто кого поимел и кого куда отжали, кто во всем виноват и кто и как получил по заслугам, или не по заслугам; нас интересует итог, а не раздача слонов) разберемся: как собственно происходят договоренности? Откуда берутся цифры сокращений?
Министерство энергетики каждой из стран, вовлечённых в процесс, в экстренном порядке первым делом запросило у своих нефтяников информацию: сколько при нефти, например по $30, у вас будет сокращено скважин? Или, иначе говоря, сколько скважин станет нерентабельными?
Вы скажете, что обычные месторождения вывести из эксплуатации возможно не так быстро, по сравнению со сланцевыми. Это верно. Но, тем не менее, и у традиционных нефтяников все достаточно банально.
В результате того, что на части скважин работы вести просто невыгодно (в результате низких цен), работы в основном продолжаются исключительно на главных, самых мощных месторождениях. Все работы по вводу в действие новых скважин, временно приостанавливаются. Добыча, так или иначе, но сокращается. Плюс, не забываем, наши нефтяники уже (опыт последних 10 лет помог) научились достаточно оперативно консервировать все то, что теоретически можно законсервировать. Да и не наши тоже.
Что касается сланцевиков. Там действительно крайне быстро (вопрос недели-двух) останавливаются и консервируются нерентабельные месторождения.
Итак, министерство энергетики получает от всех своих (или от ведущих) нефтяных компаний справочку. В ней – абсолютно конкретные цифры. Этими цифрами, собственно говоря, все и оперируют в момент переговоров.
Далее – торг.
Это я к тому, что мировой рынок нефти гораздо более рационален и менее эмоционален, чем всем нам кажется.
И если нам завтра скажут, что нефть, к примеру, падает в цене дальше и сокращения продолжатся, то это отнюдь не означает, что нефтяники такие сознательные и альтруистичные.
Нет, просто при новой, еще более низкой цене, еще какая-та часть добычи становится нерентабельной.
Кстати, и наоборот. Почему сегодня сокращают 10 млн б/с, далее же будет только 8, а потом 6 и т.д.? Да потому, что есть высокая вероятность, по мере превращения карантина во многих странах, и органического роста цен на нефть вверх вследствие возрастания спроса, что многие скважины можно будет снова начинать эксплуатировать.
Не забываем: в каких-то скважинах нефть бьет фонтаном, и их просто так не остановишь, а где-то работают качалки. А где то-подача под колоссальным давлением воды, что можно за секунду остановить.