Давным-давно, когда Пекин готовился к своей первой Олимпиаде, я там жила и училась.
В Пекине тогда был русский квартал на улице Ябаолу (дословно — улица изящной драгоценности, а не то, что можно подумать). Все говорили, что там продаются классные шубы гораздо дешевле, чем в Москве.
Поэтому моя мама попросила меня купить несколько норковых шуб: для себя, для меня и для своих подруг.
Она перевела мне доллары, а я их обменяла на юани и положила на карточку.
Слава Богу, шубы я должна была покупать не самостоятельно, среди знакомых оказался хороший эксперт. Мы с ним договорились, когда будем покупать, и незадолго до этого дня я пошла снимать деньги.
Банкомат выдал пухлую стопку 100-юаневых купюр с розовым Мао Цзэдуном.
Не помню, сколько там было, но сумма для меня в те годы ошеломительная — много тысяч долларов!
В общем, я вышла из здания банка и иду по улице. Слышу, как меня окликают: «Мисс! Мадам! Халоу!».
Игнорирую эти крики — уже через пару месяцев внимание к моей иностранной персоне очень сильно утомило. Ускоряю шаг. Спешу то ли на дополнительное занятие по экономике, то ли на танцы живота, которые вела ну очень худая китаянка.
Но крики позади были настойчивыми, за мной бежала девушка. Наконец, она меня догнала. И тут у меня помутнело в глазах.
В руках китаянки была та самая куча купюр на шубы, которую я просто оставила в банкомате!!!
До сих пор не знаю, что это было. Какое-то секундное выключение сознания, выпадение из реальности. Очень благодарна добропорядочной китаянке, которая гналась за мной, чтобы отдать большую сумму денег.
